Опустившись на колени, Алекс снял тапку, вытянув руку, прикрыл им глазок.

– Кто? – громче переспросил он, непроизвольно напрягшись в ожидании выстрела.

– Милиция! – отозвался рассерженный голос. – Кобыла, открывай! Ты бухой, что ли?

Алексей медленно поднялся с колен, бросил тапок на пол, всунул в него ногу и припал к глазку. Так и есть. Перед дверью мялась объемистая туша Палыча – участкового, что раньше довольно часто навещал шумные вечеринки в квартире у алкоголика Кобылина. О его существовании Алексей благополучно забыл – как и о пьяных вечеринках, кончившихся так неожиданно.

Погремев ключами, охотник отпер замки и чуть приоткрыл дверь.

– Что случилось? – спросил он.

Участковый, что был ростом не меньше Кобылина, но толще его раза в два, нахмурился. Пухлые щеки, налитые румянцем, затряслись, когда участковый втянул картофельным носом холодный воздух подъезда.

– Трезвый? – сердито осведомился он. – Чего не открываешь?

– Вот, открыл, – отозвался Кобылин. – Что случилось, Сергей Палыч?

– Разговор есть, – отозвался тот, все еще хмурясь. – Давай-ка посмотрим на твое житье-бытье.

Он сделал шаг к двери, но Кобылин и не подумал открыть ее шире. Он прекрасно знал, что может захлопнуть дверь, послать участкового подальше и дожидаться, когда тот явится с дежурными, ОМОНом, постановлением суда. Алексей вполне мог это сделать. Но, разглядывая маленькие круглые глазки участкового, что уже начали расширяться в неподдельном удивлении, решил не обострять.

Вздохнув, Кобылин не глядя сунул руку за спину и нащупал на вешалке в коридоре пальто, из кармана которого торчал верный дробовик. Сунув его поглубже в складки пальто, Алексей подался назад и распахнул дверь.

Участковый сердито ввалился в прихожую, роняя на пол талый снег с мохнатого воротника черной форменной куртки.

– Ну ты ваще, – недовольно буркнул он, протискиваясь в коридор мимо хозяина квартиры, даже не подумав разуться.

Кобылин еще раз тяжело вздохнул, собирая остатки выдержки в кулак, и закрыл дверь на все замки.

– Ну ты ваще! – вновь выдохнул Палыч, уже с восхищением, разглядев наконец, во что превратилась после ремонта квартира знакомого ему алкаша.

Он сделал несколько шагов вперед, заглянул в большую комнату и покрутил головой, разглядывая результаты трудов Кобылина. Охотник мрачно глянул в толстую спину, обтянутую кожзамом, и сухо произнес.

– Чайку не желаете, Сергей Палыч?

Участковый резко обернулся, в удивлении вскинул кустистые брови.

– Чайку? – переспросил он внезапно севшим голосом. – Кобылин, ты че?

– Завязал я, Сергей Палыч, – охотник развел руками. – Полгода уже в доме ни капли.

– Я и вижу, – буркнул участковый, обводя тяжелым взглядом стены, заклеенные новенькими обоями. – Ну, значит, по чайку.

Кобылин прошел на кухню, щелкнул выключателем чайника, достал две чашки и заварной чайник. Участковый, шумно отдуваясь, появился в дверном проеме, осмотрел кухню и присел на мягкую табуретку, за чисто вымытый кухонный стол.

– Что за разговор? – спросил Кобылин, доставая заварку. – Жалобы?

– Нет, жалоб нету, – признался участковый, расстегивая куртку. – Смотрю, богато стал ты жить, Алешенька.

– Не жалуюсь, – сухо ответил Кобылин, наливая кипяток в заварочный чайник. – Как завязал, так сразу и жить стало лучше, жить стало веселее.

Разлив горячий чай по чашкам, Алексей осторожно выставил их на стол – одну перед гостем, другую перед собой. Медленно опустился на табурет, снял салфетку с плетеной корзиночки, наполненной печеньем.

– Тогда с чем пожаловали, Сергей Палыч? – спросил он участкового, что внимательно рассматривал новую плиту и посудомоечную машину.

– Хорошая техника, – отозвался тот. – У моего зятя такая. И мне все грозится поставить, чтоб моя Клавка его не пилила.

Обернувшись, он наткнулся на твердый взгляд хозяина квартиры и отвел глаза. Взялся за чашку. Кобылин ждал.

– Скажи мне Кобылин, откуда у тебя это все? Вроде ни гроша за душой у тебя, болезного, не было.

– Бросил пить, устроился на работу, – серьезно ответил Алексей. – Баб не вожу, водку не пью. Все зарплату на ремонт и пустил.

– А работаешь нынче где? – спросил участковый и шумно отхлебнул чаю. – У наших-то во дворе я тебя видел, когда ты фуры разгружал. А потом как сгинул.

– Да с компьютерами работаю, – отозвался Кобылин. – Сначала тоже грузил, потом экспедитором, сейчас менеджер, продаю товар.

– Неплохо устроился, – оценил участковый. – Как, говоришь, контора называется?

– Два Нуля, – спокойно отозвался Кобылин.

– Не слыхал, – признался Палыч. – Много их нынче развелось. Так, значит, менеджер?

– Уже старший менеджер, – отозвался Кобылин, начиная потихоньку закипать.

– А телефончик конторы-то своей не дашь?

Кобылин вытащил из кармана черный телефон без надписей, задумчиво посмотрел на него.

– Не дам, Сереженька, – серьезно сказал он и поднял тяжелый взгляд на гостя. – Надо будет, тебе самому позвонят.

Участковый, которому на секунду показалось, что на него смотрят сквозь оптический прицел, поперхнулся чаем и невольно отодвинулся, вжавшись спиной в стену. За время службы ему доводилось встречать такие взгляды, но редко, очень редко. И всегда дело кончалось кровью. Так смотрят те, кому уже доводилось убивать, те, кто подумывает сделать это еще раз. Прямо сейчас.

– Кобылин, – захрипел он, хватаясь за грудь, то ли прикрывая сердце, то ли пытаясь нашарить рацию. – Ты что, Кобылин!

Охотник резко придвинулся к гостю, оказавшись с ним нос к носу.

– Зачем пришел? – резко сказал он, прожигая участкового взглядом. – Ну? Чья наводка?

– Ничья, – выдохнул участковый. – Просто посмотреть, тут про тебя всякое говорят.

– Что говорят? – с нажимом продолжал Кобылин.

– Да что в секту ты подался, не видно тебя, не слышно, тихо стало так во дворе.

– Кто говорит?

– Да там, во дворе, – смутился участковый, – я проверить решил…

– Почему? Ну!

– Да труп у нас пропал.

– Какой труп?

– Да старик в пятом доме преставился, Петрович. Бросили его одного в хате на ночь, а утром его и нет, вышла разнарядка проверить насчет сатанистов там, сект всяких…

– Секты, значит, – бросил Кобылин и медленно выпрямился, только сейчас осознав, что сидел перед участковым пригнувшись, словно зверь перед прыжком.

Расслабившись, он отодвинулся на прежнее место, снова взялся за чашку. Участковый с облегчением отлип от стены и грузно осел на табурете. На красном лбу у него выступили крупные капли пота, сверкавшие, словно драгоценные камни.

– Ты это, – сказал он, дрожащей рукой вынимая из недр куртки мятый носовой платок, – круто берешь, Кобылин.

Охотник лишь прищурился поверх чашки, наблюдая за тем, как Палыч, шумно сопя, утирает платком раскрасневшееся лицо. Промокнув пот, участковый шумно высморкался в платок и лишь тогда поднял взгляд на Кобылина.

– Крепко тебя натаскали, – сипло сказал он. – И так быстро. Два Нуля, значит? А не первый отдел? Тебя бы к ребятам на опорный пост, шушеру колоть…

– Своей работы хватает, – отозвался Кобылин. – Похож я на сектанта?

– Нет, – честно признался участковый.

– Думаешь, я труп старика ночью уволок?

– Нет, – быстро ответил Палыч.

– Вопросы еще есть?

Участковый, немного пришедший в себя, расправил плечи и медленно оглядел кухню.

– Вопросики-то есть, – признался он. – Но ведь ты не ответишь на них, да, Алешенька?

– Не отвечу, – легко отозвался Кобылин. – А кто будет вопросики обо мне задавать, ты мне его фамилию скажи. Ему позвонят, ответят.

– Кто позвонит? – участковый прищурился.

– Кто надо из издательства «Прогресс», – отрезал Кобылин.

Участковый кивнул с довольным видом, словно все его предположения чудесным образом подтвердились.

– Сам-то доволен? – тихо спросил он, поднимаясь с табурета.

– Доволен, – честно ответил Кобылин, вставая из-за стола, чтобы проводить понятливого гостя.